Подчёркивает руководство строящейся АЭС. Общественное обсуждение доклада по СЭО проекта Стратегии по обращению с отходами ядерного топлива прошло 14 января.
Минэнерго считает АЭС экологичным решением
Кинотеатр в Островце встретил пирожками в буфете, синими огнями ёлки и регистрацией. Её прошло 179 человек, которые обсуждали экологические последствия появления радиоактивных отходов, некоторые – зачем их привезли сюда после смены.
Зампредседателя Островецкого исполкома поздравил зал с первым рабочим днём после старого нового года и передал слово представительнице Министертва энергетики, заместительнице директора Департамента по ядерной энергетике Лилии Дулинец.
По её словам, ввод АЭС в эксплуатацию планируют в 2020 году, а палаллельно будет идти «модернизация энергетического комплекса» и будет развиваться альтернативная энергетика во имя энергетической безопасности.
Отходы появятся в 2024 году
При декларируемой безопасности АЭС следующий выступающий подчёркивает: очень важно выбрать безопасный вариант обращения отходами топлива.
«Топливо радиоактивно, причём уровни такие, что… Длительность угрозы, характеризующаяся периодами полураспада элементов внутри топлива такова, что это подарок не одному поколению», – говорит заместитель главного инженера по безопасности и надёжности АЭС Александр Парфёнов.
Отходы ядерного топлива, или ОЯТ, появятся через 4 года работы станции. Есть три варианта действий с ОЯТ, которые предложили в НАН «Сосны» и российской АО «Техснабэкспорт». В итоге любого из вариантов опасные отходы всё равно попадут в Беларусь. Сколько это будет стоить – на собрании не сказали.
«При проведении считали прежде всего экономическую характеристику, – говорит главный инженер АЭС Анатолий Бондарь . Но на все вопросы зала о том, сколько же будет стоит переработка, отвечает: – Это коммерческая тайна».
Основным считают вариант с извлечением части радиоактивных элементов в России.
«С одной стороны, межгосударственные договорённости чётко определяют возврат отходов на переработку в Россию, с другой – гибкость формулировки позволяет нам всерьёз рассуждать о различных сценариях. В формулировке нет сроков и упоминается дополнительное соглашение», – говорит он.
Речь о межправительственном соглашении, которое должно уточнять подробности переработки в России. Его до сих пор не заключили, хотя Лилия Дулинец из Минэнерго уточняет: к работе над ним приступят в этом году, и российские коллеги уже передали проект документа в рабочем порядке.
Как уточнил в комментарии Зелёному порталу физик-ядерщик из России Андрей Ожаровский, рационально было бы заключить такое соглашение до запуска станции. На самой станции уверены, что достаточно просто перестраховаться:
«Для избежания рисков, связанных с развитием российских мощностей по переработке, политических рисков, если не договоримся по цене, предстоит хорошо проанализировать возможность превращения накопительной площадки в сухое хранилище ОЯТ <…> В настоящее время накопительной площадки в проекте нет», – говорит Александр Парфёнов.
В докладе о СЭО упомянуто, что в радиусе 5 километров от станции есть три возможных местах для площадки, но назвать их залу отказались. Стратегия обращения с отработанным ядерным топливом пока также не разработана.
«Расчёт был?» – «Да». – «Можете озвучить?» – «Нет»
После выступлений из президиума были вопросы из зала, заданные письменно и при должной настойчивости – устно.
Во время обсуждения спикеры пояснили, что переработка в России подразумевает выделение цезие-стронциевой франкции. «Какое количество топлива уже переработано по такой технологии?» – спрашивает письменно Ирина Сухий, член совета ОО “Экодом”:
«Уже есть опытная установка в Российской федерации, и в результате исследований было решено, что возможность использовать её в промышленном объёме есть», – отвечает Александр Лупяков, замначальника цеха по обращению с радиоактивными отходами БелАЭС.
«Почему в СЭО не рассматривается вариант длительного хранения ядерного топлива без отправки в Россию или захоронения?», – спросила Анастасия Дорофеева, глава Беларусской партии «Зелёные»:
«Его же нельзя хранить вечно. Вообще не захоранивать нельзя, надо принять решение», – ответила Наталья Королёва, представительница «Объединенного института энергетических и ядерных исследований «Сосны».
Наконец, первый устный вопрос в микрофон.
«Почему было принято решение о дорогостоящей странспортировке ядерных отходов в Россию?», – спрашивает Дмитрий Кучук из Беларусской партии «Зелёные».
«Проведено технико-экономическое исследование, в условных единицах дана качественная оценка», – отвечает Парфёнов.
«Расчёт был?» – «Да». – «Можете озвучить?» – «Нет».
«Нулевая альтернатива была в ОВОСе»
Активист Беларусской антиядерной кампании и местный житель НиколайУласевич спросил, почему в докладе о СЭО не рассмотрели нулевую позицию, или отказ от производства радиоактивных отходов.
«Эта альтернатива рассмотрена в докладе, правда, коротко: сказано, что данный вариант нельзя рассмотреть плотно, потому что мы имеем дело с тем, что отработанное ядерное топливо будет существовать. Мы делаем прогноз что топливо появится. А нулевая альтернатива рассматривалась в ОВОСе (отчёте о воздействии на окружающую среду – ред.)», – отвечает Михаил Пигулевский, специалист технического отдела БелАЭС.
Авторы доклада не боятся радиационного влияния и аварий при перемещении отходов. Почему – об этом спросил у микрофона Артём Быстрик, индивидуальный товариш товарищества «Зелёная сеть»
«Наконт праблем з транспартыроўкай: у дакладзе сказана, што ў Расійскай федэрацыі не было аварый. Але гэта не зусім так: яны былі *». – «При транспортировке мне неизвестны случаи аварий», – отвечает Александр Парфёнов, заминженера по безопасности и надёжности АЭС.
Ответы на многие вопросы пообещали уточнить письменно. Собрание закончилось тремя выступлениями по 5 минут со сцены для желающих.
«Экологический доклад нуждается в серьёзной доработке», – отметила в выступлении Ирина Сухий. Главный инженер АЭС Анатолий Бондарь заметил, что не ожидал «такой заинтересованности и профессионального разговора» во время собрания.
Через два с половиной часа зал начал расходиться. Исчезали куртки из гардероба, булочки из буфета, видеооператоры записывали комментарии. Остался последний, в кадре – главный инженер АЭС на фоне пустого зала, подытоживающий этот день:
«…И мы проведём работу по всем рекомендациям, вопросам и предложениям наших представителей зелёных партий».
* – имеется в виду доклад Ершова В. Н.(замдиректора ФГУП «Аварийно-технический центр Минатома России»). Согласно ему, в России зафиксирована 33 таких эпизода при транспортировке радиоактивных веществ. Данные об инцидентах в России привёл «Росатом» в докладе в Санкт-Петербурге в 2015 году.
